Всю прошлую неделю в федеральных деловых СМИ  активно обсуждалась курьезная ситуация с торговой маркой «Солнцедар», в регистрации которой Роспатент отказал, мотивируя свое решение «антигуманностью» одного из символов советского прошлого

Всю прошлую неделю в федеральных деловых СМИ  активно обсуждалась курьезная ситуация с торговой маркой «Солнцедар», в регистрации которой Роспатент отказал, мотивируя свое решение «антигуманностью» одного из символов советского прошлого. Пообщавшись с юристами и маркетологам, АЛКОЭКСПЕРТ убедился, что в этой ситуации отразились гораздо более серьезные проблемы, чем регистрация отдельного товарного знака.

Напомним суть конфликта. ФП Росглаввино от имени одноименной коммерческой компании подала на регистрацию в Роспатент товарный знак «Солнцедар». Ведомство в регистрации отказало. «Заявленное обозначение воспроизводит название дешевого суррогатного спиртного напитка, распространенного в СССР с конца 50-х до середины 80-х годов, получившего нарицательное значение как образ и знак эпохи застоя, в связи с чем регистрация данного обозначения в качестве товарного знака будет противоречить общественным интересам», — цитирует заключение Роспатента RBC Daily.

Поданный Росглаввино протест в Палату по патентным спорам так же не дал результатов. ППС оставила решение в силе, приведя следующую аргументацию: «регистрация подобного товарного знака невозможна в связи с тем, что это «противоречит общественным интересам, принципам гуманности и морали»».

Возможно, советское вино «Солнцедар», выпускавшееся в СССР в течение нескольких десятилетий, не было образцом высокого качества. Однако, большинство потребителей, в возрасте до 45 лет этого напитка просто не помнит. Это выяснилось на фокус-группах, которые Росглаввино проводило перед подачей заявки на регистрацию товарного знака.

«Потребители в возрастных групп от 25 до 45 лет не имеют негативных ассоциаций с брендом «Солнцедар», - комментирует Дмитрий Отряскин, - Я сам отношусь к этой группе и вина этого на рынке уже не застал. РОСГЛАВВИНО СССР признало свою ошибку, выведя его из производства, за что я лично очень признателен заслуженным виноделам, с которыми мы тесно общаемся до сих пор в рамках нашей работы. В возрастной группе 45-55 лет лишь около трети  участников фокус-группы хорошо помнят этот продукт. Но и у них он не вызывает отторжения. Скорее, светлую ностальгию по собственной молодости».

Те не менее, Росглаввино не планировало использовать сомнительный «ностальгический потенциал» в качестве двигателя нового бренда. Как отмечается в представленном в Роспатент обосновании Федеральной программы, «Солнцедаром назывался небольшой курортный поселок близ Геленджика, прославившийся своими виноградниками, благодаря винодельческому имению Фирсовой. Вина этого хозяйства неоднократно занимали призовые места на европейских конкурсах наряду с винами князя Голицына».

Странность современной ситуации с Солнцедаром даже не в том, что Роспатент всю эту аргументацию оставил без внимания. По мнению главы Юридического бюро «Ладонин и Партнеры» Алексея Ладонина, странен сам подход государственного органа к продукту, производившемуся в соответствии со всеми нормами закона в стране, преемником которой является Российская Федерация.

«Вино крепленое «Солнцедар», - говорит г-н Ладонин, - выпускалось  советской государственной промышленностью в соответствии с ГОСТом и являлось частью внутренней государственной политики - значит, следуя логике Роспатента, сам по себе выпуск «Солнцедара» являлся антиобщественным и противоречил принципам морали и гуманности, как и сама политика государства по выпуску этого продукта… То есть травили народ целенаправленно? Вряд ли такой вывод можно назвать состоятельным. Следовательно, вывод Роспатента о том, что предоставление правовой охраны обозначению «Солнцедар» противоречит общественным интересам, принципам морали и гуманности, представляется выводом сомнительным, который можно и нужно обжаловать в суде».

Пример «Солнцедара» - лишь «вершина айсберга», считают участники рынка. Благодаря курьезному случаю, внимание общественности привлечено к системным проблемам в ведомстве.

«В работе Роспатента вообще много странностей, - говорит эксперт в области маркетинга на рынке алкоголя, автор нескольких винных и водочных брендов Алексей Мельников. - Например, ведомство сейчас «под копирку» отказывает всем заявителям, подающим на регистрацию товарные знаки в написании латиницей, как вводящим потребителя в заблуждение. Похожая ситуация и с использованием географических обозначений и графики. Такое ощущение, что в Роспатенте не ведают о существовании ГОСТ 51074, благодаря которому покупатель без труда поймет, что и где произведено. Кроме того, за процедуру проверки ТЗ по базе поданных заявок (особенно в кратчайший срок) надо заплатить такую сумму, что на этот факт стоило бы обратить внимание Федеральной антимонопольной службе».

Согласен с Мельниковым и  Дмитрий Отряскин: «Очень большие сомнения у меня вызывает профессионализм сотрудников Роспатента, готовивших «экспертные заключения». Мы ведем большую работу в области интеллектуальной собственности на винном рынке и уже неоднократно сталкивались с тем, что заключения по разным товарным знакам, разными экспертами пишутся буквально под копирку. Оказывается, не только в области диссертаций у нас процветает плагиат».

В последнее время проблема интеллектуальной собственности и ее регистрации  уже поднималась и на самом  верху российской вертикали власти. Реформировать ряд ведомств, включая Роспатент и Федеральный институт промышленной собственности, «создав единый уполномоченный федеральный орган исполнительной власти в сфере интеллектуальной собственности, находящийся напрямую в подчинении правительства РФ» предложила в конце мая 2013 года глава Совета Федерации Валентина Матвиенко. Эксперты связывают повышенное внимание федеральной власти к данной теме со вступлением России во Всемирную торговую организацию.

«Хочется верить, - резюмирует Дмитрий Отряскин, - что возникающие в Роспатенте курьезы - это все-таки проблема отдельных сотрудников, а не системный кризис ведомства, ведь со вступлением в ВТО проблема интеллектуальной собственности сейчас стоит особенно остро».